23.12.2021
Максим Походяшин слухи и легенды
Слухи и легенды5 мая 1758 года извечную тишину берегов Колонги нарушил стук топоров. В 260-ти саженях от впадения её в Вагран под руководством мастера по установке водяных колёс, мельниц и плотин Ивана Савостьянова и унтершихтмейстера Леонтия Яковлева ватага вольных мужиков начала расчистку места под плотину и будущие строения Петропавловского завода. Со стоном падали вековые деревья. На берега Ваграна и Колонги пришла новая жизнь.
Кто же решился на такое в таёжной глухомани? По чьему указанию пришёл сюда по мартовским снегам того года из Алапаевского завода обоз с чугунными и железными припасами для строительства общим весом в полторы тысячи пудов? Чья воля подняла с насиженных мест и привела сюда за сотню вёрст от родного дома десятки мужиков с лошадьми? Ответ известен: воля владельца будущего завода — верхотурского купца Максима Походяшина. На 51-м году жизни рискнул он вложить свои капиталы в горнозаводское дело на севере Верхотурского уезда.
Что это была за личность? Ответ ещё долго не будет полным и объективным. Достоверных свидетельств современников, лично знавших его, воспоминаний его детей или родственников пока не найдено. В разных архивах есть множество документов, отражающих его многоплановую и энергичную деятельность во второй половине 18 века. Но так случилось, что эти документы до поры до времени мало кого интересовали. Зато слухов и легенд о Максиме Походяшине, которые начали возникать ещё при его жизни, было предостаточно.
Первую из них зафиксировал писатель и естествоиспытатель Андрей Тимофеевич Болотов:
«Отец и основатель сего рода был простой ямщик или извоз возивший, подряжаясь на нескольких подводах, медную руду из рудников на заводы в Сибирь».«Сын ямщика, безграмотный, основатель огромных и разнообразных заведений» — сказал о Максиме Походяшине историк и публицист Петр Андреевич Словцов. Тут всё от правды далеко, и даже год рождения не упоминают, хотя оба автора были современниками Походяшина.
«Мы не имеем почти никаких сведений о замечательной личности купца Походяшина; действия его при основании заводов обнаруживают в нём человека весьма предприимчивого, деятельного, благоразумного и расчётливого хозяина», — сказано было М. Блиновым в 1855 году. Блинов и известный уральский краевед-энциклопедист Наркиз Константинович Чупин (1824-1882 гг.) были одни из первых, кто в 19 веке заглянул в архивы. Чупин тоже признал Походяшина, безусловно, умным, энергичным, настойчивым и изворотливым. Но демократ по убеждениям делает весьма жёсткие выводы:
Столь категоричные и во многом ошибочные выводы авторитетного учёного и демократа, сделанные почти через сто лет после смерти Походяшина в других экономических и политических условиях, очевидно, произвели сильное впечатление на современников. Исследователи горнозаводского дела уже не обращались к архивным документам, но о заводах Походяшина написали немало. При этом некоторые авторы утверждали, что те или иные сведения о Походяшине им «доподлинно известны».
Со временем тон публикаций менялся. В брошюре «Прошлое и настоящее города Верхотурья», изданной к 300-летию города (1898 г.), краевед В.П. Поляков писал:
«Упомянем ещё об одном знаменитом местном мужичке Максиме Походяшине. Это был очень богатый человек... замечательный человек для здешнего края. Чрезвычайно простой по образу жизни, он часто ездил на север в обозах с мужичками».
Дату рождения Походяшина впервые в начале прошлого века пытался установить составитель «Словаря Верхотурского уезда» Иван Яковлевич Кривощёков и по документам архива Верхотурской управы назвал 1729 год. Но тогда выходило, что в 23 года Походяшин уже был купцом, а к 35-ти годам «безграмотный сын ямщика» построил заводы на севере и стал по нынешним меркам миллионером. Первым в конце 80-х годов прошлого века эту несуразицу заметил североуральский краевед Борис Михайлович Золотарёв.
Заинтересовавшись историей семейства Походяшиных, сибирский историк М.М. Громыко после нескольких лет изучения архивов в 1973 году опубликовала работу «Верхотурские купцы Походяшины». Это было началом серьёзного исследования. В 1998 году его продолжил в госархиве Свердловской области историк Михаил Сергеевич Бессонов. Он подтвердил сомнения Б.М. Золотарёва относительно даты рождения Максима Походяшина, развеял миф о безграмотности купца, составил родословную роспись шести поколений Походяшиных по мужской линии. Новые сведения о Походяшиных нашёл в московских архивах и писатель Александр Николаевич Арцибашев. Теперь о Походяшиных действительно кое-что известно. Именно кое-что, потому что сотни и сотни архивных документов пока ещё никем не прочитаны и, конечно, не все даже найдены.
В князи не из грязи
В 1708 году в семье верхотурского посадского Михаила Походяшина родился сын, которого назвали Максимом. После Матрёны и Петра он стал третьим ребенком в семье.
Отцу будущего купца и заводчика к тому времени было 42 года, матери Марии — 28 лет. Про деда в переписной книге Верхотурья есть запись 1670 года о том, что дьячок Никольской церкви Митка (Дмитрий) Походяшин владеет двором и дворовым местом размером тринадцать на восемь сажен. Выходит, проживал он с женой Федорой в Верхотурье уже несколько лет и успел обзавестись немалым по тем временам двором.
В документах ревизии 1721 года по Верхотурью выделена особая категория жителей, в которую вошло всего пять дворов, в числе которых «двор Петра Михайлова Походяшина, у него брат Максим, 12 лет». Родителей братьев уже не было в живых, но они сделали всё, чтобы дети смогли преуспеть в жизни: братья были грамотными. В Верхотурье проживали два дядьки Максима — оба Иваны. Казак Иван Походяшин мужского потомства не оставил, а дети старшего Ивана пошли по отцовской линии, стали священнослужителями. Не каждая семья посадских граждан Верхотурья имела возможность держать «работного человека», как Михаил Походяшин — отец Максима, или «крепостного дворового», как брат Максима Пётр. Походяшины были крепким семейством.
Пётр Походяшин занимался торговлей, и Максим с пятнадцати лет ему помогал. В 1728 году Пётр упоминается как выборный Верхотурской таможни. В начале тридцатых годов он смог получить «купчую крепость (законное свидетельство на купленное недвижимое имущество) на луговую землю, копён на 80». В январе 1734 года Пётр и Максим получили разрешение на откуп (исключительное право на взыскание доходов с населения) винной, пивной и медовой продажи и на открытие кабаков в Верхотурье и Ирбитской Слободе. Братья промышляли подрядами на извоз с наймом ямщиков, продажей продуктов, фуража и другого товара. С 1744 по 1756 год на откупе Максима и Петра был сбор конской пошлины. Нажив «заметный капиталец», Максим в свои 26 лет (в 1734 году) открыл два винокуренных завода в Верхотурском уезде. В 1740 году купил два Фоминских винных завода у верхотурских посадских людей Максима Зиновьева и Афанасия Серебрянникова. Первый — с поварней 25 на 10 саженей — был построен на казенной даче, второй находился на «большой дороге» в ста верстах от Верхотурья.
По утверждению писателя А. Арцибашева, на 1742 год Максим Михайлович значится по документам бурмистром таможни. Его знакомство с верхотурским купцом Алексеем Власьевским переросло в партнёрство: в 1752-1756 годах они держат винный откуп в Верхотурье. В эти же годы компаньоны подрядились поставлять вино в Тюмень. Тогда же Походяшин начал самостоятельную поставку вина в Туринск и Пелым. В документах 1753 года он официально именуется «верхотурский купец и винный подрядчик» или «верхотурский купец, питейных и прочих сборов откупщик». Походяшину принадлежали семь винокуренных заводов: три Фоминских, Успенский, Луковский, Падунский (в Ялуторовске), Боготольский (под Красноярском). «Поставка вина со своих заводов и откуп винного торга заложили прочную основу легендарного состояния Походяшина» — такой вывод делает историк М.М. Громыко.
Почувствовавши себя крепко, Походяшин и Власьевский просят горное начальство передать им казенные Луказский медеплавильный и Ирбинский железоделательный заводы в Красноярском уезде, но выяснив, что заводы «погнили и обветшали», от этой затеи отказались. Получив разрешение «на прииск руд» в Сибирской и Оренбургской губернии и найдя их, они намеревались в 1754 году построить на реке Язагаши (в 200 верстах от Красноярска) медеплавильный завод. В это же время нанятые Походяшиным люди искали руды в родном Верхотурском уезде и нашли их по берегам реки Колонги. Руководил поисковиками верхотурский крестьянин Григорий Посников.
По наблюдениям историка Г.Ф. Миллера, Верхотурье в первой половине 18 века своим купечеством не славилось. Очень не многие в конце 30-х — начале 40-х годов имели здесь капитал, приближающийся к 1000 рублей, и не случайно, по словам историка, «дальновидный Походяшин, как только нажил заметный капиталец, вложил его в дело вне Верхотурья». Таким пришёл Максим Походяшин в металлургию. Отнюдь не скачком из бедняков в заводчики через счастливый случай. Образно говоря, в князи, но не из грязи.
Максим Михайлович Походяшин умер в январе 1781 года, оставив после себя огромное хозяйство. Брат его Пётр, купец 3-й гильдии, умер раньше, в 1768 году.
Что сегодня известно о самом Максиме Михайловиче Походяшине и его семье?
Знаток Урала Н.К. Чупин так описывал родовое походяшинское «гнездо»:
«Усадьба в Верхотурье состояла из целого квартала. Дом деревянный, но огромный, заключал в себя тридцать отлично расписанных и меблированных комнат. Около него стояли еще три дома, кухня, службы, скотный двор. В доме принимал он великолепно знатных посетителей и роскошно угощал пышного генерал-губернатора Дениса Ивановича Чичерина, которого тоже посещал в Тобольске, куда возил главным чиновникам богатые подарки, почему его там чрезвычайно честили».
По словам краеведа В.П. Полякова, которые выше уже приводились, у Покровской церкви «на месте нынешней земской управы и аптеки, стоял его огромный дом комнат в 30, длиною по рву сажен на 30 и по главной улице на 15...». Улица называлась Походяшинской.
А вот что писал о нём историк и публицист М.Н. Лонгвинов:
«М.М. Походяшин ходил летом в китайчатом халате, а зимой в нагольном тулупе; ездил на заводы свои с обратным извозчиком на дровнях; был домоседом и не знал лучшего удовольствия, как выпить стакан чая или рюмку водки и сватать молодежь: принимал в работники беглых без опасения и угощал, как говорят, на своем Луковском заводе нагрянувшего туда Пугачева, чем спас и себя и завод».
Про встречу с Пугачевым на Луковском заводе — очередная легенда.
А вот рассказ П.А. Словцова, который родился и жил в детстве в Верхотурском уезде во время наибольшей известности Походяшина, а последние годы провёл в Тобольске и собирал сведения о событиях и замечательных лицах Сибири:
«Жительствовавший в Верхотурье Максим Походяшин, строитель и содержатель винокуренных в Сибири заводов, заводчик медеплавиленнаго Петропавловскаго завода, занимал сограждан своими поручениями и озадачивал приходящих из деревень крестьян деньгами в пользу своих предприятий. Походяшин, стяжавший безмерное богатство собственною промышленностию, не недостоин памяти, как оригинал любопытный... содержал в Верхотурье богатый дом, обучал своих детей по образцу дворянскому, а сам одевался как простолюдин, ходил в смуром кафтане с заплатами, сверху в армяке, и в чарках. Влияние Походяшина как содержателя винокурней на дух городской промышленности было сильно».
М.М. Громыко приводит слова направленного в 1779 году в Тобольск правительственного комиссара Осипова. Расследовавший дело о злоупотреблениях губернатора, комиссар говорит о том, что один из приказчиков Походяшина, служивший прежде в Архангельске канцеляристом и высланный в Тобольск «за предерзости», свою свободу покупал ежегодно у губернатора на походяшинские деньги, а Походяшин — «человек отнюдь не глупый, но образ жизни ведёт самый развращённый и до крайности своенравен».
Таков был взгляд большого чиновника, полный зависти и недоброжелательства: богатый человек мог позволить себе многое, что не вписывалось в рамки тогдашних правил поведения, и чего не мог себе позволить чиновник. Мог, к примеру, отлучить от дел своих ближайших помощников, если провинились, а потом простить, и если верно служили, вывести в люди и помочь стать купцами. Мог подать в суд на компаньона, если тот совершил сделку за его спиной. Мог нарушить договор с компаньоном, если дела, по его мнению, шли не так, как договаривались. Не жалел средств на подарки и подачки чиновникам ради того, чтобы быстрее продвинуть свои дела. Характер известных походяшинских сделок купли-продажи подчеркивают его незаурядность и прозорливость.
В 1769 году у великоустюжских купцов он купил за 23 с половиной тысячи рублей Нювчимский железоделательный завод, а в 1775 году передал его в пожизненную «дирекцию и диспозицию» (управление и распоряжение) капитану 1-го ранга, начальнику морского порта в Архангельске Л.С. Вакселю, бывшему участнику 2-й Камчатской экспедиции В. Беринга. Завод работал на деньги Походяшина, но по контракту с Вакселем он получал только половину прибыли. Один из пунктов контракта запрещал наследникам отбирать завод у Вакселя. Без взаимной выгоды таких подарков не делают. Можно только предполагать, для чего это было нужно Походяшину. Возможно, он рассчитывал продавать или продавал свой металл за границу через порт на Белом море.
В 1774 году у сенатора В.А. Всеволожского за 200 тысяч рублей Походяшин покупает две третьих части Пожевского завода с 3900 душами крепостных. Причину покупки назвал Наркиз Чупин: нехватка рабочих рук на Петропавловском и Богословском заводах. Крестьян он перевёл на заводы, и затраты, надо полагать, окупились.
В 1777 году Походяшин выкупил за 40 тысяч рублей у купца В.А. Ливенцова его долю Николае-Павдинского завода с рассрочкой на три года, но не выполнил (не смог или не захотел) устного обязательства на бесплатную поставку Ливенцову 150 пудов меди. Это сделал уже Григорий Максимович Походяшин после смерти отца. Чугун и железо Николае-Павдинского завода Походяшин, прежде всего, использовал в собственном хозяйстве. Экономя на этом немало средств, он не кланялся железному магнату Демидову. Наоборот, как раз в эти годы, изрядно поиздержавшись в поездке по Европе, Никита Акинфиевич Демидов был вынужден занять у Походяшина 60 тысяч рублей. Сей факт не разглашался.
Он смог дать своим детям прекрасное домашнее образование, а младших сыновей определить в военные, что помогло им получить дворянство. Его незаурядность и недюжинная энергия особенно ярко проявились при строительстве первого своего металлургического завода — Петропавловского. Он сумел поднять на новое дело десятки надёжных помощников, использовал все свои связи и знакомства, а главное — при полном отсутствии местной рабочей силы нашёл сотни рабочих рук и построил завод в определённые правительством годы. При этом пользовался значительной поддержкой государства.
Михаил Бессонов, Юрий Сысуев «Город на Вагране», стр. 37-41