Мостовая
Поселение золотодобытчиков и лесозаготовителей, деревня Мостовая возникла в связи с открытием и разработкой россыпного золота на речке Мостовой в 1827 году. Школа в деревне работала с 1935 по 1960 год. Последние жители покинули деревню в 1971 году.Открытие инженера Чеклецова
Деревни давно уже нет. Однако в Черемухово, в городе и рабочих поселках района живут и трудятся дети последних жителей, стали взрослыми их внуки, подросли правнуки. Не зарастает тропа к этим красивым местам и могилам предков...
Пять километров дороги на запад от Черемухово по бывшей квартальной просеке. Впереди большая поляна, а справа кладбище. Это территория бывшей Мостовой. На могилах памятники из камня с надписями латинскими буквами:
«Здесь похоронены первые жители Черемухова — немцы и литовцы. Покинувшие родные места не по своей воле, они нашли здесь вечный покой, а памятником их труду стал Черемуховский рудник».
И вот единственная улица деревни. Об этом без труда можно догадаться по изгородям, разделяющим бывшие усадьбы, и остаткам очагов бывших домов. Останавливаемся у трех столбов, некогда державших чьи-то ворота. Вход перекрыт старым рельсом. На одном его конце читаем: «Нижне-Тагильский завод. Павел Демидов». Надпись на другом под ржавчиной прочитать невозможно. Сколько же лет этому «железу» и как оно сюда попало? Павел Николаевич Демидов умер в 1840-м. Выходит, рельсу не менее 150 лет…
И сейчас хорошо видно, что деревня располагалась на скате горы к речке Мостовой, впадающей в Сосьву. На западе лес сосновый, на восточном берегу Мостовой в основном березы, переходящие в болото. Вот эта тихая речка и вошла в историю открытия золотых россыпей на территории Богословского горного округа. Именно здесь нашел свое первое золото инженер Чеклецов.
Разведку он начал в 1826 году с устья Мостовой. Первые шурфы не дали результатов. Пробитые выше начали показывать признаки золота. У Малой Мостовой обнаружил, наконец, настоящий благородный металл и все работы перенес в эту долину. Россыпь оказалась богатой. Инженер усмотрел в ней четыре золотоносных пласта. И хоть занимала она невеликую площадь (шириной от 50 сажень до полуверсты), первые промывки вселяли большие надежды. Ждала его удача и на Малой Пуе (правый приток Большой Пуи, впадающей в Сосьву у Тренькино). Здесь он нашел жильное золото. И уже в следующем, 1827 году, промыв почти 47 тысяч пудов песка, он получил 6 фунтов 24 золотника 23 доли золота.
Несомненно, этот год и надо считать годом основания Мостовского прииска и деревни Мостовой. Ведь для того, чтобы перелопатить и промыть за год более 750 тонн исходного материала, нужен был не один десяток крепких рук. Следовательно, сюда прибывали и обосновывались для работы и жилья люди.
От впадения Мостовой в Сосьву до места бывшей добычи золота не более двух километров. Вот он, разрез. По берегам давно зарос деревьями и кустами. При ширине от 30 до 80 метров, он заполнен водой и тянется метров на 300. Глубина его более 8-10 метров. И в пойме речки, и на небольших глубинах разреза до сих пор видны старые шурфы. По левой части поймы Мостовой — сенокосные угодья. По всему видно, что они давние. Нигде нет вынутой когда-то породы: часть промытых песков и гравия вывезли отсюда в 30-х, а в основном, в 60-х годах на завод ЖБИ для производства бетона. Места здесь и поныне красивые. По рассказам, был тут когда-то однодневный Дом отдыха — профилакторий для рабочих Черемуховского бокситового рудника.
Открытие и начало добычи золота на Мостовой и Пуе совпало с закрытием Петропавловского медеплавильного завода из-за его нерентабельности. И это ослабило экономический кризис, в котором оказалось заводское население, уменьшило его отток в другие края. Многие подались на прииски.
Произошли изменения и в управлении Богословским горным округом. Оно разделилось на две части, каждая из которых имела своего управителя и контору, свою рабочую команду — для организации горных работ и для организации выплавки меди. Правление той части, что специализировалась на добыче золота и медных руд, по-прежнему находилось в Турьинских рудниках (Краснотурьинск), а все золотые промыслы округа были поделены на так называемые дистанции. Ближайшие к Петропавловску были Волчанская (деревни Макарьевка и Григорьевка) и Пуинско-Мостовская дистанция (деревня Мостовая).
От старейшего в наших краях Воскресенского рудника до Мостовой по старой Воскресенской дороге (старому Ивдельскому тракту) было не более восьми километров. Прииск на Мостовой поначалу называли еще и зимовьем. Это связано с тем, что при последующем переносе Ивдельского тракта к востоку от Мостовой на развилке дорог во Всеволодо-Благодатское и Мостовую было действительно построено зимовье, которое называлось Половинка Мостовская. Но жители Мостовой и Воскресенки еще долго пользовались старой дорогой как более короткой до Старой Кальи.
Первые поселенцы
Кто они были и откуда, основатели деревни Мостовой? Прииск с бараками для временного проживания рабочих — это еще не деревня, а всего лишь прииск. Поселение возникает, когда в нем обосновываются на постоянное жительство прежде всего семьи. Откуда прибыли на Мостовую первые семьи? Вероятно, с ближайшей округи, скажет любой. И не ошибется. Не забудем, что Петропавловский завод был закрыт хозяевами из-за нерентабельности производства в 1826 году. Без дела оказались сотни рабочих. Но лишь немногие решились переехать на прииск с семьей. Основателями Мостовой стали жители Петропавловского: Балины, Зыряновы, Башковы, Палеховы, Мальцевы.
Прослеживая родословную семьи Балиных, можно установить, что в Петропавловском проживало две семьи Балиных: Иван Александрович с женой Василисой и их средний сын Павел Иванович с женой Степанидой Семеновной. Вот они и переехали на прииск одними из первых. В последнем десятилетии 19 века в Мостовой уже проживало три семьи Балиных, одна из них — семья сына Павла — Филиппа. Сведения о них скудные. Довелось услышать лишь вот какой рассказ.
В четырех километрах от зимовья Тренькино, выше Тренькинского Камня, в начале нашего века был лесной кордон, через который пролегла дорога в Мостовую. По ней мостовские жители по делам ходили и ездили во Всеволодо-Благодатское. Жила здесь молодая семья Ермаковых. Хозяйка кордона Мария Филимоновна вспоминает, что часто по той дороге ходила во Всеволодск навестить свою замужнюю дочь старушка Ефросинья Яковлевна Балина — жена Филиппа Павловича. Ходила всегда пешком, так как отрывать от работы на прииске лошадь для поездки было для семьи роскошью. Старушка была родом из Петропавловска. Она много рассказывала о своей жизни в селе, особенно о пожаре, в котором сгорели и завод, и почти все село.
Слухи о причине пожара были разные. По словам Ефросиньи Яковлевны, пожар начался от дымокурки. В те годы было много гнуса, от которого спасались сами и спасали скот дымом. Вот и загорелся чей-то дом от оставленной без присмотра дымокурки. За ним другой, третий... Жители села бросили все силы на спасение склада-магазина — двухэтажного рубленного, со взвозом. Здесь хранился запас продовольствия на год. Склад отстояли, и он еще долго служил людям. Его видели и нынешние жители. Стоял он напротив ограды церкви и сгорел в начале 80-х годов, брошенный на произвол судьбы. Со слов старушки после пожара начался отток жителей села в другие места. И она очень жалела о том, что семья ее отца уехала в крепость Верный (Алма-Ата), где служил в армии ее старший брат.
Получила от них всего одно письмо, и переписка прекратилась.
Из трех братьев Зыряновых (Герасим, Максим и Михаил), проживавших в Петропавловском, на Мостовую решил переехать Максим Егорович с женой Ириной. Обосновались они прочно, завели детей. Их сыновья и дочь тоже работали «на золоте». Дочь, Анастасия Максимовна, воспитала пятерых детей и прожила в деревне до глубокой старости. В основном, в семье самого старшего сына. И лишь в январе 1932 года, незадолго до смерти, вновь перевезли ее к младшему сыну Илье Ивановичу Зырянову, уже переселившемуся из Мостовой в Петропавловское. Его дети Александр Ильич Зырянов и Пелагея Ильинична Бабич (Зырянова) помнят рассказы бабушки о старой жизни и работе на прииске. Особенно о том периоде, когда он принадлежал государству...
У Анастасии Максимовны была большая, долгая жизнь. Воспитала трех сыновей и двух дочерей. Пережила четырех царей, три войны и две революции. По ее словам, работа на прииске была каторжной. Трудились полный световой день, особенно летом. Денег не получали, зарплату выдавали продуктами и одеждой. За всякие провинности наказывали розгами.
Официальные данные расходов по Турьинским рудникам подтверждают ее рассказ. Например, в 1864 году каждый золотник добытого металла обходился хозяевам вместе с цеховыми расходами от 62 до 84 копеек серебром, в то время, как в 1859 эти расходы составляли 1 рубль 3 копейки «по случаю дороговизны провианта и вообще припасов». Понятно, что таких показателей можно было достичь только за счет усиления эксплуатации рабочих.
Семьям на Мостовой было не намного легче. Однако дети вырастали, становились самостоятельными и могли сами решать свою судьбу. Сын Анастасии Максимовны Тарасий был удивительно сильным. Говорят, если вагонетка с песком сходила с рельсов, товарищи непременно звали на помощь именно его. К сожалению, Тарасий Иванович погиб в войне с Японией в 1905 году.
Обзаведясь семьями, старшие дети — Иван Иванович и Аполинария Ивановна — переехали в Петропавловское. Младший Илья Иванович работал на прииске, женился. Пришлось ему воевать и в Первую мировую, и в гражданскую. Вернулся в деревню в период разрухи, где с матерью жила и его семья. Чтобы спасти их от голода, вынужден был поменять свой дом в Воскресенке на лошадь, построить для Анастасии Максимовны небольшую избушку и переехать в Петропавловское. Но и там пришлось несладко. Пелагея Ильинична рассказала, что жили они бедно и всё на квартирах. Начали строить свой дом и въехали в него, даже не имея пола и окон. В деревне остались вторая дочь — Мастрида Ивановна с мужем Дмитрием Шестаковым и своими четырьмя дочками. В те годы жители Мостовой всегда помогали старейшей жительнице, чем могли. Одна из правнучек, Лидия Ивановна Рыжова (Балина), вспоминает:
Бабушка Настя была очень старая и в последнее время жила с моими родителями. Очень хорошо помню, когда по просьбе Ильи Ивановича мой отец повез ее в Петропавловское. Она очень плакала, не хотела покидать свою деревню.
Внук Владимир Ильич Зырянов рассказывает:
Когда привезли бабушку, мы с сестрами были еще малы. И хоть те годы были не очень сытные, мы старались угостить ее сахаром, который по чайной ложке нам давали родители.
Анфиса Ивановна Кузменко говорит, что у бабушки была хорошая память и голос. По рассказам отца, Ивана Ивановича Зырянова, она знала почти пятьдесят песен, и во время праздников или на отдыхе после тяжелой работы её всегда просили что-нибудь спеть.
Так прожила свою долгую и трудную жизнь одна из первых поселенцев деревни Мостовой. Родилась при крепостном праве, умерла при советском бесправии, в тяжелую для нашего народа годину. Она наградила своих детей и внуков трудолюбием и долголетием. Среди ее потомков есть Балины, Зыряновы, Белкины, Селяниновы, Дерябины и многие другие. Некоторые, может, и не знают свою родоначальницу.
В частных руках
По рассказам бывших жителей удалось восстановить план деревни Мостовой. Здесь были управа и магазин, здания которых сохранились до закрытия деревни, медпункт, начальная школа, детский сад-ясли, клуб и пекарня. В доме, где жил Иван Егорович Балин, была круглая печь-голландка. Интересно, что у неё были латунные заглушки на дымоходах, где печь очищали от золы. Во второй половине двадцатых годов дом вновь стал жилым, и новая хозяйка была вынуждена убирать с огорода склянки, которых здесь было очень много. Возможно, это была посуда из-под лекарств или ртути, которой пользовались при золотодобыче. Возможно, в этом доме (в то время это было самое большое здание) находилась больница. Напротив был магазин со складом и ледником, где хранились скоропортящиеся продукты.
Среди тех, кто здесь поселился и работал на золотодобыче, в конце прошлого века были еще три семьи коренных петропавловцев: семья Петра Васильевича и Феклы Федоровны Палеховых, семья вдовы Анны Петровны Башковой с сыном Андрееем Ивановичем и снохой Марией Дмитриевной, семья Семена Павловича и Елизаветы Семеновны Мальцевых.
О работе на казенных золотых промыслах приходится судить по скупым сохранившимся сведениям. Пески из разрезов вывозили на лошадях в специальных саморазгружающихся двухколесных тележках, называемых в народе «колышками». Золотоносные пески промывали на ручных вашгердах или в бутарах. Бутара представляла собой металлический цилиндр с 15-миллиметровыми отверстиями по всему кожуху, куда подавалась вода. Промытый песок вместе с золотом попадал на так называемый сплотик, выстланный еловыми ветками. Вращали бутару при помощи четырех лошадей, а позднее, возможно, и паровым двигателем. После революции бутарами уже не пользовались. Труд был тяжелый, малопроизводительный, и казенные прииски начали приносить убытки. Правительству ничего не оставалось, как передать их в частные руки.
И Мостовской прииск был передан Савельеву из Турьинских рудников. Ему принадлежали и прииски в деревне Воскресенской. К сожалению, имя первого владельца прииска пока не установлено, его не вспомнили бывшие жители Мостовой, с кем приходилось встречаться. Сергей Александрович Балин со слов своей бабушки Мастриды Ивановны Шестаковой (Зыряновой), работавшей в прислугах у Савельева, говорит, что это был незаурядный специалист и предприниматель. Жена его постоянно жила в Турьинских рудниках. По словам турьинцев, у него был сын, который, якобы, участвовал в Великой Отечественной войне. Сам Савельев был богатырского телосложения. Лошадь не могла удержать на себе его вес, поэтому он всегда ездил в коляске.
Он сразу начал с механизации работ. Построил железную дорогу, и песок из разреза начали вывозить полукубовыми вагонетками с помощью лошадей.
В «Историческом очерке основания Богословского округа и развития медного дела», опубликованном в Горном журнале N 4 за 1887 год, горный инженер К.И. Гривнак сообщал следующее.
Добыча золота частниками (собственниками) началась в 1876 году и производилась на Мало-Мостовском, Больше-Волчанском и Макарьевском приисках (район Волчанска, посёлок Вьюжный). Мало-Мостовская россыпь по реке Малой Мостовой, впадавшей в Большую Мостовую, была разработана казною на протяжении 200 сажен, а далее продолжалась в частных руках. На протяжении 1200 сажен россыпь имела ширину от 12 до 40 сажен. Средняя толщина песков составляла около полутора аршин, покрытых почти вдвое большей (а порой доходящей до двух сажен) массой торфа. Поэтому золотоносная часть пласта была выработана в основном зимою посредством штолен. Среднее содержание золота по летним операциям составляло от 30 до 48 долей, а при добыче подземными работами доходило до 70 долей золотника. Пески имели несколько глинистых слоев, поэтому промывку производили в так называемой измененной чаше Камарницкого, диаметром в четыре аршина. Главный вал при нагрузке давал около 27 оборотов в минуту. Вода из проведенной к машине канавы поступала по ларю в зумпф и поднималась тремя насосами в верхний резервуар, откуда распределялась по надобности. Все это приводил в действие 25-сильный локомотив с двумя цилиндрами. Расход воды составлял до 80 кубических футов в минуту.
При добыче и промывке 18.000 пудов песков в смену были задействованы 52 рабочих и 23 лошади на подвозке, три развальщика, кочегар, машинист, десять рабочих и семь лошадей на отвозке эфелей и гальки. С 1876 по 1880 год в пяти летних операциях здесь было промыто 12.241.300 пудов песка и получено золота 12 пудов 71 золотник 48 долей.
Савельев в полной мере проявил здесь свой организаторский и предпринимательский талант. Речка Мостовая имела небольшой водоприток, и воды для промыва не хватало. Савельев, прекрасно разбираясь в топографии местности, сначала прокопал из Кальинского болота канавы-усы, а затем выше деревни Воскресенской прокопал канал из реки Сосьвы для подачи воды в речку Мостовую.
При Савельеве рудник стал известным учебным заведением, где готовили специалистов. Сюда на практику приезжали студенты. На берегу устроенного в деревне пруда он построил большой одноэтажный дом с террасой на косогоре. Внизу дома были кладовые, а большой двор с конюшнями, воротами и баней был глухим. Напротив дома — магазин со звонком, чтобы вызвать хозяина, когда придёт покупатель. В стороне построил конюшню на сорок лошадей — главной тягловой силы. На пруду разводил уток и гусей.
При Савельеве Мостовской прииск работал на самую большую мощность за все время своего существования. Золото взвешивали фунтами, а хранил его хозяин, как утверждает легенда, в банках на печи. Он доверял своей прислуге и не боялся воровства — дом его охраняло много собак. Своим рабочим платил по рублю. На такие деньги большой семьей можно было прожить от 4 до 9 дней, а можно было купить оленя. Работали здесь не только мостовские и воскресенские, но и приезжие с дальних сторон.
Савельев скоропостижно умер, когда началась революция. Говорят, жена его приезжала из Турьинских рудников ночью. Спрятала она семейное золото или увезла с собой — неизвестно.
На сломе эпох
Надо сказать, что все сведения об этом энергичном предпринимателе взяты со слов старожилов. Таким запомнили его люди. А кто он был, какого роду-племени — надо искать в архивах.
По словам Сергея Александровича Балина, разрез, где брали золотоносные пески, после смерти Савельева затопили и уже больше никогда не смогли осушить. В 1936-38 годах привезли локомотив, потом паровой насос, попытались откачивать воду, но безрезультатно.
В 1916 году в деревне Мостовой жили четыре семьи Бапиных, семья Палехова, Башкова, две семьи Мальцевых, семья A.M. Зыряновой, Киприянова и семья В.Ф. Павлова. Сравнивая списки жителей предреволюционного периода со списками, сделанными священником храма Петра и Павла Аркадием Васильевичем Ганимедовым в 1897 году, нетрудно сделать вывод, что из многочисленных членов семей не все мужчины оставались в деревне. Миграция особенно возросла, когда началось строительство Надеждинского сталерельсового завода. Но и на приисковые работы из разных мест приезжали молодые мужчины, обзаводились здесь семьями и оставались в деревне.
В 1907 году в Петропавловское лесничество приехали на сплав леса жители Олонецкой губернии (ныне Карельская республика). Среди них был Ефим Ионович Лобанов. Здесь он встретил свою будущую жену из семьи Балиных — Ольгу Егоровну. Вся их дальнейшая жизнь была связана с Мостовой. Они усыновили племянников Ольги Егоровны, вырастили, и появилась в деревне новая фамилия. С тех пор Ефим Ионович побывал на своей родине только один раз, навсегда связав свою жизнь с новыми местами.
Появление до революции второй новой семьи связано с Дмитрием Стефановичем Шестаковым. Приехал он из деревни Скоблино Таловской волости Челябинского уезда Оренбургской губернии. Дмитрия увлекла богатая природа Северного Урала. Он был страстный охотник, особенно по боровой дичи, где главным трофеем всегда считал глухаря. Прекрасно зная все глухариные тока, он никогда не возвращался из леса с пустыми руками и любил дарить свою добычу деревенским жителям. Намерений покинуть полюбившиеся края у него не возникало. И все-таки пришлось: из места, где он родился, в 1905 году пришло извещение о призыве его на военную службу — такой тогда был порядок. С русско-японской войны Дмитрий Стефанович вернулся в Мостовую инвалидом...
Молодым людям, прибывавшим на прииск, не могли не нравиться трудолюбивые и скромные мостовские девчата. Поженившись, они увозили их в окрестные села или оставались в деревне. Александру Васильевичу Киприянову из Воскресенки приглянулась дочь Филиппа Павловича Балина — Лиза. Поженившись, они поселились в Мостовой. Семерых родила Елизавета Филипповна. Она умерла, когда младшему из детей исполнилось одиннадцать месяцев. Было о чем тужить Александру Васильевичу: ну какая женщина решится теперь пойти в семью вдовца! И все-таки рискнул, пошел к Зырянину Алексею Чудинову, попросил отдать за него семнадцатилетнюю Парасковью. Отец девушки запросил за невесту корову. На том и сладили. Состоялась свадьба девушки 1893 года рождения и вдовца, который был старше ее на двадцать лет. Парасковья Алексеевна стала настоящей матерью приемным детям и верной женой, подарив мужу еще тринадцать детей. Лишь двое из них умерли. Все остальные встали на ноги, и это была самая большая семейная артель, работавшая на золоте и на заготовке леса.
Самый младший сын Александра Васильевича — Андрей (1936 года рождения) считает, что их предком был каторжанин или раскольник. А отец любил порядок и дисциплину. Много работал, но чтобы на семейном столе всегда было мясо, постоянно охотился. И добытчик он был хороший. Вот каким запомнила своего деда Мария Михайловна Блок — старшая внучка:
«Однажды, когда мне было не более восьми лет, пришла к деду по просьбе родителей за чем-то. Семья в пятнадцать человек сидела за столом, все ели из одной большой миски. Посадили и меня. После первого бабушка поставила на стол две чашки с мясом. Не зная порядка, я потянулась за мясом раньше деда и сразу получила ложкой по лбу. Выскочив из-за стола, я со слезами побежала к матери. А та только сказала, что можно было бы и пожалеть маленькую в первый раз. По утрам, собираясь на работу, дед давал сыновьям задание на целый день и не любил, когда не выполняли».
Мировая война, революция и гражданская война круто изменили жизнь и в Мостовой. К разрухе добавилась жестокая засуха 1921 года. Каждый выживал, как мог. Владимир Ильич Зырянов рассказал, как его отец Илья Иванович, вернувшись с первой мировой войны Георгиевским кавалером, поехал в Ирбит и обменял там свой Георгиевский крест на лошадь и муку, тем самым спас семью от голода.
Во второй половине двадцатых годов вновь начал работать Надеждинский завод (Серовский металлургический). Ему требовалось очень много древесного угля, и это вдохнуло жизнь в Петропавловское лесничество. Лесоучасток в деревне Мостовой возглавил житель села Петропавловского Василий Яковлевич Ожегов. В заготовке леса участвовали мостовские жители и жители соседних деревень, но рабочих рук не хватало. И снова стали прибывать люди из других мест. Многие — через биржу труда. Не все задерживались, узнав, как тяжела работа в лесу. Крепче других были коми-зыряне и крестьяне из Вологодской области. В это время появился здесь Андрей Иванович Кудрявцев, ставший тоже постоянным жителем.
Жизнь менялась к лучшему. В магазине появилось много продуктов и промтоваров. Молодая семья могла обзавестись всем необходимым без помощи родителей. Недостающие товары можно было купить в Надеждинске. Лесоучасток построил в деревне клуб, пытался организовать школу. Учителя не было, и уроки вел бухгалтер. Молодой лесничий тянулся ко всему новому, и с его участием в деревне впервые заговорил радиоприемник. Конечно, он был детекторным. В клубе выступали самодеятельные артисты из работников организации МВД, живших в одной из лесных поселков и заготовлявших лес для завода.
Одна из ныне здравствующих жительниц считает эти годы лучшими в своей жизни на Мостовой. Держали много скота: коров, лошадей, овец. Но здесь никогда не держали свиней. Ее семья первой завела свиней в своем хозяйстве. Виктор Егорович Балин, вспоминая детские годы, говорит, что в деревне долго не могли примениться к появлению свиней. Особенно всех удивляло, что свинья роется в земле, добывая себе корм. Он помнит, как в начале тридцатых годов появился здесь первый трактор, на котором привезли товары в магазин. Услышав шум мотора, все собаки, поджав хвосты, с воем убежали в сторону Воскресенки. Отец мальчишки, Егор Филиппович, ничего не знал о тракторах. Однажды, возвращаясь в деревню с сеном, впервые увидел на Ивдельском тракте необычные следы, которые его очень удивили. Ему показалось, что в Ивдель прошло много «казанских» в лаптях, о чём и рассказал соседям. Надо заметить, что в Мостовой никогда не пользовались лаптями, а носили в основном кожаную и валяную обувь.
В конце двадцатых годов лесоучасток из Мостовой перенесли вверх по Сосьве, где в устье речки Тонги построили новый поселок для лесозаготовителей. Жизнь продолжалась.
Школа и учителя
Школу в деревне открыли в 1934 году. Учитель был молодым и вскоре женился на Урасовой из Воскресенской. Они уехали из Мостовой, и школа закрылась. Сергей Александрович и Лидия Ивановна Балины говорили, что по этой причине им пришлось учиться в школе деревни Воскресенской. Затем они учились в Петропавловском. Из-за материальных трудностей Лидии Ивановне не довелось закончить семь классов. Сергей Александрович закончил семь классов в 1939 году в школе на Новой Площадке. Тот год запомнился тем, что сильно болели очень многие дети. В селе говорили, что это от боксита, который возили на площадку к железной дороге в Петропавловском.
Недолго проработал в Мостовской школе и местный житель Константин Павлович Евсеев. Перед войной учителем здесь был Николай Павлович Сидоров. Но в начале войны его взяли на фронт, и его семья вскоре уехала из деревни. Не стал возвращаться в деревню после войны и Николай Павлович. После ухода на фронт Сидорова в школу пришла молодая девушка, которая к этому времени закончила два курса Пермского педучилища. Это была Ольга Романовна Балина, родители которой жили в Покровске-Уральском. Потом она экстерном закончила Серовское педучилище. В те трудные годы многие молодые прерывали учебу и шли работать, чтобы не умереть с голоду.
В Мостовой Ольгу встретили благожелательно. Школа была большая. Во второй половине дома, где она находилась, еще жила семья прежнего учителя: его жена с тремя детьми, мать и сестра. Родители учеников поддерживали Ольгу Романовну, заготовляли для нее дрова, а когда семья учителя уехала, стали разрабатывать огород и полученный картофель использовали для ученических обедов. Заготовляли много ягод и грибов.
У Ольги Романовны установились тесные отношения с Зоей Ивановной, учительницей из Воскресенской. Они помогали друг другу, обменивались опытом. В очень тяжелом материальном положении находилась учительница с двумя своими детьми в поселке Тонга. Учителя поддерживали друг друга, как могли. Занятия в Мостовской школе были в две смены. Обычно после окончания начальной школы дети уже работали на золоте. Техничкой в школе была Руфина Ивановна Балина. В 1945 Ольгу Романовну перевели во вновь созданную школу в поселок Черемухово. Она стала ее первым директором. А в Мостовой ее сменила Зинаида Петровна Киприянова. Вот что рассказал об этом сын Зинаиды Петровны.
«Мы жили в Махневском районе (ныне Алапаевском), а в Североуральске работала сестра матери Анна Петровна Караваева. Отец мой погиб на войне, и мы поехали в Североуральск. Маме предложили работать в Мостовой. Школа там была большая: три классные комнаты, комната для игр, кухня и пристрой, где жил сторож школы Михаил Александрович Киприянов. В первую смену учились 1 и 2 классы, во вторую - 3 и 4-й. Детей было более 20. Официально это была Мостовская школа № 7 города Североуральска. Дети учились хорошо, и после окончания школы шли учиться в среднюю школу поселка Черемухова. Для школы выписывали очень много газет и журналов. В то время подписка была ограничена, и не каждая семья могла выписать то, что хотела. Школа в то время была культурным и общественным центром деревни. Здесь проводили выборную кампанию, собрания жителей деревни и другие мероприятия. Жители охотно приходили сюда вечером, чтобы почитать газеты и журналы. Особенно любил читать Ефим Ионович Лобанов. В 1949 году мы переехали в Черемухово по месту работы отчима Александра Александровича Киприянова, и моя мать стала работать в Черемуховской школе».
Дрова для школы в Мостовой заготовляли сами жители. Возили их на санках, так как в деревне были всего три лошади и более никакого транспорта. Анатолий Михайлович Киприянов рассказал, что после Зинаиды Петровны в школе работали три учительницы: Клавдия Ивановна (фамилию не запомнил), Мария Гавриловна Черемных и Вера Ивановна Евсеева (Бочкарева). Когда он пошел в третий класс, в 1952 году школу закрыли. Всех учеников перевели в Черемуховскую школу. Зимой дети жили там у родственников, в когда наступали длинные светлые дни, ходили домой в деревню. Отец Анатолия построил в Черемухово дом, и сын жил там, пока отец не перевез сюда все из Мостовой. Это было в 1959 году. За ними уехали из Мостовой Кудрявцевы, Дорида Петровна Токарева и Екатерина Мохнаткина.
Будни и праздники
Жители деревни умели не только хорошо работать, но и хорошо отдыхать. Вот как вспоминала о праздниках Татьяна Михайловна Мылова, жившая вместе с мужем в Мостовой в двадцатые годы 20 века.
К празднику мужчины наводили порядок во дворах. Особенно после зимы. Женщины старались для своих детей и мужей сшить новые рубашки и платья для дочерей. В благодарность мужья покупали женам подарки. Праздничный стол заметно отличался от стола в обычные дни. В каждой семье к празднику стремились приготовить самые вкусные блюда. Обязательно пекли большие пироги с мясом и рыбой, стряпали пельмени. Всего заготовляли столько, чтобы хватило семье и гостям. Все жители были очень дружелюбны и гостеприимны. Особенно отличалась гостеприимством семья Ефима Ионовича и Ольги Ивановны Лобановых. В те времена мужчины пили мало. А женщины даже в праздник могли только пригубить рюмку. Среди мостовских были и свои чудаки. Особенно отличались Григорий Пестерев и Дмитрий Шестаков.
Дмитрий Шестаков, дождавшись колокольного звона Петропавловской церкви, стрелял из своего куркового ружья, куда порох закладывался сверху в ствол. Однажды он переложил пороха и выстрелил, едва не получив увечье. Григорий Пестерев в так называемый прощённый день перед Пасхой заставлял своих домочадцев просить прощения за весь год. При этом все должны были встать на колени. В праздничных хлопотах они об этом иногда забывали. И тогда Григорий, вымазав свою обувь в навозе, заходил в чистую избу и оставлял яркие следы на свежевымытом полу. Поневоле приходилось женщинам просить прощение у своего главы и снова мыть с песком свой пол.
В праздничные дни в осеннюю и весеннюю пору мужчины любили уходить на охоту или рыбалку. Особенно прекрасна была охота на боровую дичь, когда можно было наблюдать свадебные песни глухарей и тетеревов. Богата была и рыбалка. Особенно ценными считали хариус и таймень. Мужчины всегда брали с собой сыновей и подростков. Были и свои знаменитые охотники: Егор Филиппович Балин, Дмитрий Степанович Шестаков и Александр Васильевич Киприянов. Мария Михайловна Киприянова (Блок) вспоминает своего деда, который, посмеиваясь над собой, говаривал: «Видите, какой я Рыжик драный! И пока пальцы мои шевелятся, моя семья не сядет за стол без мяса. Некоторые боятся медведей, а я думаю, как ими завладеть». Семья у него была большая. Он рано вставал и рано уходил на охоту. Собак своих всегда держал на задворках.
В тридцатые годы построили в деревне большой клуб. Начали показывать кино, появилась своя самодеятельность, руководил которой житель деревни Павел Попов. Он учился в техникуме. С появлением клуба молодым стало веселее в длинные зимние вечера. Вот как рассказал о поре своего детства и юности, проведенной в Мостовой, Валерий Васильевич Коноплев:
«Летние праздники обычно проводили на площадке между домами Александра Киприянова и Мохнаткиных. Здесь собирались почти всей деревней, и всем было весело. Очень любили послушать старинные русские песни в исполнении Мастриды Ивановны Шестаковой и ее подруги Александры Филипповны Урасовой - жительницы деревни Воскресенской. А еще летом были массовые гуляния в устье речки Мостовой. Там был дом отдыха Черемуховского рудника, закрытый в начале 60-х годов».
От золота к бокситам
Почти полтора века золото кормило, давало средства к существованию жителям. Воспоминания жителей, которые мне удалось записать, дают об этом тяжёлом труде некоторое представление.
Андрей Александрович Киприянов пошел работать на золотодобычу в 14 лет со старшим братом Иваном. Работали по речкам Мостовая, Луковка, Березовка, Безымянка, Ивановка. Штольни проходили зимой и крепили их сплошняком. Стойки колотые, а огнивы круглые. Воду откачивали ручными, примитивными для нашего времени насосами: два выделанных из дерева желоба соединялись плотной кожей, внутри — поршень из еловой палки с плотно пригнанным кругом из кожи на конце. Вот такими насосами выкачивали воду из забоев штольни. А породу вытаскивали воротом в бадейках, емкостью в 10 литров, на желоб. Желоб вытесывали из бревна так, чтобы в нем проходила лопата, шириною 30-40 сантиметров и длиною три метра. В конце желоба клали так называемые трафареты (специальную сетку), а под них — еловый лапник для задержки золотоносного песка. Для подъема воды делали шлюзы. Под низ желоба ставили большой промывной ковшик.
После окончания работы трафареты убирали, а лапник промывали в желобе, чтобы золото скатилось в ковшик. В него клали ртуть. При промывке ковшика золотоносный песок собирал ртуть. Потом ее выжаривали на огне в маленькой тарелочке, после чего оставалось чистое золото. Его взвешивали на весах: вес в одну или две спички считался плохим намывом. Принимал драгоценный металл Александр Минеев с Даньшинского участка...
Опыт добычи передавался из поколения в поколение. Подростки военных лет прекрасно справлялись с работой мужчин. Золото во время войны — это оружие для фронта, одежда и продовольствие. Те, кто родился раньше 1927 года, были на фронте, а для младших, можно сказать, фронт был здесь, на золоте. Вести с фронтов были неутешительными. Во многих семьях оплакивали погибших отцов и братьев. Но надо было жить и помогать фронту.
Еще до войны в этом районе вели разведку боксита. И рядом возник поселок геологоразведчиков, названный Кедровым. Уже тогда на проходку разведческих шурфов перешли жители Воскресенки и Мостовой. Зимой 1941 года начали срочно вырубать лес и рыть котлованы под фундамент компрессорной. Первыми рабочими в геологоразведке были немцы Поволжья. Привезла их из Краснотурьинска Начальник СУКГРЭ В.А. Ривкина. Сергей Александрович Балин, работавший с ними во время войны, характеризует их с самых лучших сторон. Большинство из них сейчас уехали. Первые месяцы они жили на Мостовой, а затем перешли в выстроенные для них бараки на правой стороне ручья Кедрового, где сейчас пруд.
28 февраля 1943 года начали бурить мелкие скважины для карьеров в районе шахты №10 немецкими станками «Варт» с одноцилиндровыми двигателями внутреннего сгорания, привезенными еще до войны. Всего их было 10. Перетаскивали их на ряжах, цепляясь за деревья. Руководили в то время Черемуховской партией Федор Егорович Ковригин и его жена Евгения Павловна. В 1943 году к будущему поселку подвели железную дорогу.
Добычу боксита начинали советские фронтовики, побывавшие в плену у фашистов. Для них построили зону, где сегодня стадион. На работу выводили под конвоем. Шесть лет они отмечались в комендатуре, пока не стали полноправными гражданами.
Мария Михайловна Блок (Киприянова) начала работать в гидропартии на замерах воды. Жила в Кедровом, когда там было не более десятка домов. Когда перешла на железнодорожную станцию, приходилось добираться на работу через дремучий лес до поселка Черемушки. Первые составы на новый рудник, по ее словам, начали ходить в 1944 году.
Евгения Андреевна Ефимцева на золоте не работала, так как осталась с тремя детьми и вынуждена была жить своим хозяйством. Приходилось собирать грибы и ягоды, сдавать их в столовую поселка Кедрового. За сданный картофель, грибы и ягоды получали хлеб и другие продукты. Так Мостовая и будущее Черемухово выручали друг друга в трудную годину.
Наступил май 1945-го. Вернувшиеся с фронта в Мостовую мужчины стали устраиваться в шахты СУБРа, Бокситстроя и в СУКГРЭ. За ними потянулась молодежь. Сначала девушки, а потом и парни, вернувшиеся с армейской службы.
В 1952 году цены на золото упали, а потом и старательские работы запретили. Жители Мостовой начали переезжать в Черемухово, Калью и в город. Закрылись магазин, школа и медпункт. Однако немногие перевезли свои дома из деревни на новые места, летом пользовались своими огородами и жили в своих домах до холодов. Сестры Лидия и Руфина Балины вспоминают те годы, когда люди еще ценили чужой труд. Их родители Иван Егорович и Антонида Дмитриевна зимой жили в Черемухово, а в деревенском доме безбоязненно оставляли свои вещи и инвентарь. Переезжали туда на лето, сажали огород, заготовляли сено, убирали урожай. Так поступала Евгения Андреевна Ефимцева и многие другие. Сюда приходили старые жители деревни для сбора грибов и ягод, ночевали в своих домах, и все было спокойно.
Пелагея Ильинична Бабич (Зырянова) вспоминает, как с братьями Александром и Владимиром она посетила свою малую родину в день рождения отца:
«...Миновали кладбище. Я сразу узнала место, где стоял наш дом, вспомнила, как наша мама Анфиса Степановна однажды показала нам, ребятишкам, олененка, вышедшего из леса к поскотинам. В деревне оставалось всего двое жителей - моя двоюродная сестра с мужем. За пельменями вспомнили детство, хоть и не ласковое, но дорогое и радостное...».
Последними в 1971 году покинули Мостовую супруги Балины. С той поры начались там пожары. Сжигали дома подростки поселка Черемухово. В первое время бывшие жители пытались хоть как-то остановить юных вандалов: заготовляли дрова для печей и писали записки для тех, кто придет в дом. Но бесполезно. Деревня, дававшая кров и тепло нескольким поколениям тружеников, была спалена теми, кто не имел никакого понятия о настоящей цене тяжкого деревенского труда, дома, построенного своими руками, цене простого человеческого счастья, которое довелось здесь кому-то испытать...
Мастрида Ивановна Шестакова и Парасковья Алексеевна Киприянова никак не могли смириться с жизнью в Черемухово и перед смертью просили своих детей и внуков похоронить их на кладбище Мостовой рядом с мужьями. Дети исполнили просьбу своих матерей.
На этом закончилась история деревни Мостовой, одного из старейших горняцких поселений нашего района. Представители рода Балиных, Зыряновых и Киприяновых по мужской и женским линиям продолжают традиции своих предков золотодобытчиков, добывая боксит, работая шахтостроителями. Их истоки ведут к крестьянам Чердынского уезда Пермской губернии, в свое время приписанным к заводам М.М. Походяшина. Вполне возможно, что они работали на первых медных и железных рудниках. Ответ на этот вопрос могут дать только архивы.
Среди потомков этих родов есть строители, фармацевты, медики, работники культуры, административные руководители и учителя. В администрации поселка Черемухово работала Елена Александровна Ветошкина — правнучка Александра Васильевича Киприянова, отца самой большой семьи в деревне Мостовой. Заведующей клубом в Покровске-Уральском работает Руфина Рубкевич, родом из Мостовой. Ольга Романовна Балина была организатором первой черемуховской школы, а жена ее сына Любовь Васильевна Балина руководит самой большой в Североуральске школой № 11. Найдется ли тот, кто подсчитает трудовой стаж рода Балиных, Зыряновых и Киприяновых, отданный только нашему городу?
Приношу большую благодарность всем, кто своими воспоминаниями помог мне подготовить этот материал.
Евгений Мылов, 1997 год. «Деревенька моя» стр. 101-111  |  |
 |  |