С войной покончили мы счёты?
Главное управление внутренних дел Свердловской области в апреле 2001 г. закончило обслуживание Ленинского и Старопромысловского временных отделов внутренних дел города Грозного. С февраля прошлого по апрель текущего года там несли службу более двух тысяч милиционеров — сотрудников управлений и отделов внутренних дел области, 40 из которых североуральцы. Это число названо без учета спецподразделений милиции, которые выполняли в Чечне специфические задачи. Результаты нашего там пребывания, без преувеличения, впечатляют. Если их привести в цифровом выражении, то получится примерно следующее: уничтожено более 20 боевиков — членов бандформирований, арестовано около 200, раскрыто более 200 преступлений, подавляющее большинство которых относится к категории особо тяжких преступлений против жизни и здоровья граждан (убийства, похищения людей, террористические акты и т.д., даже такие, которые имели в прошлом году мировую огласку), изъято более полутора тысяч единиц огнестрельного оружия, большей частью автоматического, и более миллиона единиц боеприпасов. Выявлено и уничтожено около тысячи подпольных мини-заводов и скважин по переработке нефти. Есть еще великое множество цифр, однако сухая статистика не может в полном объеме отразить всего, что сделали наши ребята там, что видели при этом и что испытали.
Начну с того, что именно на их долю выпало восстановление правоохранительной системы Грозного. Сам город представляет из себя Сталинград времен второй мировой войны. Там есть только несколько зданий в два этажа и выше, не пострадавших при бомбежках, поэтому начало службы в Чечне ознаменовалось строительством, ремонтом и укреплением самих зданий временных отделов, оборудованием огневых точек, бойниц и выносных постов, жилых помещений. Эти работы совмещались с несением службы, благо, сам Грозный был тогда закрыт.
Город открыли в мае 2000-го, в него хлынул поток беженцев. Люди, придя туда, где они жили еще совсем недавно, были, мягко сказать, шокированы увиденным. Однако тем, кому некуда было уехать, надо было начинать жизнь сначала, и она вновь закипела в городе. Стали открываться рынки, мелкие магазины, мастерские по ремонту машин, больницы, некоторые промышленные предприятия, школы. В настоящее время (на время написания статьи — Прим. ред.) в Грозном функционируют университет, нефтяной институт, 11 школ. Я поставил бы памятник тем людям, которые работают в этих образовательных учреждениях: здания полуразрушены, окна обтянуты полиэтиленовой пленкой вместо стекол, отопления нет и в помине, воды тоже, нет элементарного, с чем связана наша с вами обыденная жизнь, и без чего мы себе ее не представляем. Мне приходилось бывать там, встречаться с преподавателями и учениками. Мы помогали им как могли: воды привезти, оборудовать библиотеку, гуманитарной помощью, организацией охраны в некоторых случаях и т.п. В результате посещает одна единственная мысль: вот до чего может довести власть, потворствующая бандитам и сама таковой являющаяся, превратившая целую республику в криминальное государство, в глобальное бандформирование, прикрывающаяся идеями ислама и образовавшая под эту дудку так называемую армию из оголтелых головорезов, которым сам черт не брат. История не знает подобных примеров, когда преступления против народа фактически легализуются и превращаются в подобие законов, как бы они там ни назывались, шариатскими или вахабитскими.
Чечня — благословенная и плодородная земля: воткни в землю палец, и он вырастет тебе абрикосовым деревом. Сам Грозный в прошлом называли «жемчужиной Северного Кавказа» — до того он был красив, чист и зелен. Там никогда не было трущоб в нашем с вами понимании. То, что осталось от зданий, подвергшихся бомбежкам, все равно говорит об их былой красоте. Однако при «зачистках», обходах территории обнаруживаешь во дворах странные сооружения: круглые колодцы, глубиной не менее 5 метров, из недр которых веет плесенью, оборудованные сверху уродливыми металлическими решетками, вбетонированными в основания. Это зинданы или тюрьмы (камеры), где содержались заложники и рабы, в полном смысле этого слова. Страшные сооружения. Что характерно: зинданы имеют место быть в домах побогаче, посолиднее. В кое-каких домах имеются натуральные камеры, изначально заложенные архитектором. Можете сделать вывод из сказанного. Такие зинданы и помещения мы взрывали, дабы ими невозможно было воспользоваться в будущем.
Одним из основных источников доходов фактически всего чеченского народа является незаконная добыча и переработка нефти. На этом деле наживаются огромные состояния. В Грозном и других городах, где мне приходилось бывать по служебной необходимости, на каждом углу имеются точки по реализации бензина и конденсата. Продают его в банках различной емкости и даже в пластмассовых бутылках из-под минералки и других напитков. Кроме того: природного газа там — прорва. Для примера: возьми лопату, выкопай яму глубиной в полметра и шириной около двух метров, подожди пару часов и брось в яму зажженную спичку. Земля загорится. Это газ. Газом отапливают все дома, все жилые и нежилые помещения. И никто за это не платит ни копейки. Такие дела. Кстати, скважины под нефть тоже копаются лопатами, правда, гораздо глубже. Мини-заводы по переработке нефти представляют из себя некое подобие самогонного аппарата, то есть по аналогичной технологии. Бензин, конечно, плохонький, но ездить можно, особенно, если смешать его с АИ-92. И, как следствие всего этого, в подтверждение истины о том, что где деньги, там и бандиты — в Чечне существует мощное организованное преступное нефтяное сообщество со всеми присущими ему атрибутами: бандитскими разборками, трупами самих же чеченцев, переделом сфер влияния. Бывшие чеченские руководители, проповедуя идеи освобождения своего народа (я вот только все не могу понять от чего и от кого?), на самом деле представляют из себя лидеров преступного сообщества, которые никак не могут смириться с тем, что они потеряли для себя такой мощный источник дохода. Это не пустые слова и тому имеются прямые доказательства.
Приведу один пример: на территории оперативного обслуживания временного отдела внутренних дел Ленинского района Грозного, где мы служили, имеется так называемое «поле чудес». Представляет оно из себя пустырь, где находятся более сотни нефтяных скважин. Периодически мы наезжали туда и уничтожали их путем подрыва или сжигали. Поле это охраняется чеченскими снайперскими группами, и я не припомню случая, чтобы мы не были обстреляны ими там. Мало того, в мои прямые обязанности, как начальника штаба, входил анализ оперативной обстановки на территории района, в том числе по обстрелам и подрывам, совершенным в отношении федеральных сил. Так вот: при выявлении и уничтожении скважин и мини-заводов резко и многократно возрастало число подрывов и обстрелов, особенно обстрелов отдела по ночам. Обстрелы были различного характера: снайперские, из бесшумного автоматического оружия, из подствольных и нормальных гранатометов. Всего за первый квартал этого года на территории Ленинского района совершено 497 обстрелов и 32 подрыва фугасов, в подавляющем большинстве радиоуправляемых, 178 из которых по отделу внутренних дел. Распространяться о количестве потерь в личном составе я не буду, скажу только, что имелись и убитые, и раненые.
Отдельный вопрос: отношение к русскоязычному населению. За первый квартал 2001 г. на территории Ленинского района было совершено 64 убийства, из них 56 в отношении представителей русскоязычного населения. Из показаний очевидца: эта бабушка (68 лет), около 9 часов утра вышла из своего дома и направилась в сторону 9-й горбольницы. В это время со стороны улицы Тасуева к ней сзади подошли два молодых парня-чеченца, один из которых вытащил пистолет и выстрелил ей в затылок. После этого оба ушли в обратном направлении. При этом на улице было достаточное количество народа, поскольку в двух шагах расположен мини-рынок, но никто из них не предпринял даже попытки помочь бабушке и, естественно, показаний тоже никто не дал. Хотя были основания полагать, что преступников знают. За сутки, с 18 по 19 марта 2001 г., было обнаружено 12 трупов русскоязычного населения Грозного. Это и русские, и татары, и даже армяне. Средний возраст погибших около 55 лет. Делайте выводы сами.
Конечно, принимая решение о поездке в Чечню, сотрудники милиции думали, прежде всего о деньгах. Это понятно. С такой зарплатой, как у нас, о приобретении автомобиля, нового телевизора, другой бытовой техники или просто улучшении жилищных условий семьи можно было только мечтать. А в Чечне размер «боевых» для сержантского состава — 850 рублей в день, для офицерского — 950. В общем и целом получение суммы за 90 дней службы явилось бы хорошим подспорьем для семейного бюджета. Однако после недельного пребывания там о деньгах забываешь. Боевое братство — вот тот катализатор, который заставляет ребят нести службу с честью, демонстрируя порой образцы выполнения служебного долга, отвагу и героизм. Скажу без преувеличения: дни, проведенные в Грозном, не забудутся никогда: друзья, приобретенные там, останутся таковыми навсегда: репутация, которую ты там заслужил — на всю жизнь.
Некоторые сотрудники Североуральского ГОВД побывали в Чечне по два раза. Это и майор милиции А.У.Карасаев, и прапорщик милиции В.А.Гагарин, и ст. сержант милиции Е.В.Толстобров, другие сотрудники. Все они выполнили с честью поставленные перед ними задачи, своей репутации не запятнали. Отдел гордится ими. Отойдешь душой и немного расслабишься в мирной жизни —и снова тянет туда, в это мужское братство, где не место разгильдяйству, пьянству и распущенности.
Поговаривают, что с декабря нынешнего года ГУВД Свердловской области вновь возьмет на себя тяготы по обслуживанию временных отделов Чеченской республики. Поживем — увидим. Поедут ли туда вновь наши сотрудники — решать руководству отдела. И это правильно: город нельзя оставлять без милицейского прикрытия, и мы не оставим его.
Алексей Аксёнов, газета «Наше слово» №90 (8656) от 30 июля 2001 года
|
|
|
|